Прошу прощения заране,
Что всё, рассказанное мной,
Случилось не на поле брани,
А вовсе даже просто – в бане,
При переходе из парной.

Неясно, глухо в гулкой бане
Прошла молва – и в той молве
Звучала фраза ярче брани,
Что фигу я держу в кармане
И даже две, и даже две.

...От нетерпенья подвывая,
Сжимая веники в руках,
Чиста, отмыта, как из рая,
Ко мне толпа валила злая
На всех парах, на всех парах.

...О вы, солидные мужчины,
Тазами бить запрещено!
Но обнаженностью едины
Вельможи и простолюдины –
Все заодно, все заодно.

Тазами груди прикрывая, –
На, мол, попробуй, намочи! –
Ну впрямь архангелы из рая,
И веники в руках сжимая,
Держали грозно, как мечи!

Рванулся к выходу – он слева, –
Но ветеран НКВД
(Эх, был бы рядом друг мой Сева!)
Встал за спиной моей. От гнева
Дрожали капли в бороде.

С тех пор, обычно по субботам,
Я долго мокну под дождём
(Хожу я в баню черным ходом):
Пускай домоется, чего там –
Мы подождем, мы подождём!
1971