|
Лукоморья больше нет, от дубов простыл и след; Дуб годится на паркет, – так ведь нет: Выходили из избы здоровенные жлобы, Порубили те дубы на гробы. Распрекрасно жить в домах на куриных на ногах, Но явился всем на страх вертопрах; Добрый молодец он был, – ратный подвиг совершил: Бабку-ведьму подпоил, дом спалил! Ты уймись, уймись, тоска У меня в груди! Это только присказка, – Сказка впереди. Здесь и вправду ходит кот, как направо – так поёт, Как налево – так загнёт анекдот; Но ученый сукин сын цепь златую снес в «Торгсин», И на выручку – один – в магазин! Как-то раз за божий дар получил он гонорар, – В Лукоморье перегар – на гектар. Но хватил его удар, И, чтоб избегнуть божьих кар, Кот диктует про татар мемуар. Ты уймись, уймись, тоска У меня в груди! Это только присказка, – Сказка впереди. Тридцать три богатыря порешили, что зазря Берегли они царя и моря. Каждый взял себе надел, кур завел и там сидел, Охраняя свой удел не у дел. Ободрав зеленый дуб, дядька ихний сделал сруб, С окружающими туп стал и груб. И ругался день-деньской бывший дядька их морской, Хоть имел участок свой под Москвой. Ты уймись, уймись, тоска У меня в груди! Это только присказка, – Сказка впереди. А русалка – вот дела! – честь недолго берегла И однажды, как смогла, родила. Тридцать три же мужика – не желают знать сынка: Пусть считается пока сын полка. Как-то раз один колдун – врун, болтун и хохотун – Предложил ей, как знаток бабских струн: Мол, русалка, всё пойму и с дитем тебя возьму... И пошла она к нему, как в тюрьму. Ты уймись, уймись, тоска У меня в груди! Это только присказка, – Сказка впереди. Бородатый Черномор – лукоморский первый вор, Он давно Людмилу спёр, – ох, хитёр! Ловко пользуется, тать, тем, что может он летать: Зазеваешься, он хвать – и тикать! А коверный самолёт сдан в музей в запрошлый год, – Любознательный народ так и прёт! И без опаски старый хрыч баб ворует, хнычь не хнычь. Ох, скорей ему накличь паралич! Ты уймись, уймись, тоска У меня в груди! Это только присказка, – Сказка впереди. Нету мочи, нету сил, – Леший как-то недопил, Лешачиху свою бил и вопил: – Дай рубля, прибью а то, я добытчик, али кто?! А не дашь – тогда пропью долото! – Я ли ягод не носил? – снова Леший голосил. – А коры по сколько кил приносил? Надрывался издаля, всё твоей забавы для, Ты ж жалеешь мне рубля, ах ты, тля! Ты уймись, уймись, тоска У меня в груди! Это только присказка, – Сказка впереди. И невиданных зверей, дичи всякой – нету ей: Понаехало за ней егерей. Так что, значит, не секрет: Лукоморья больше нет. Всё, о чем писал поэт, – это бред. Ну-ка, расступись, тоска, Душу мне не рань. Раз уж это присказка – Значит, дело дрянь. 1967
|