|
Как во городе во главном, Как известно – златоглавом, В белокаменных палатах, Знаменитых на весь свет, Воплотители эпохи – Лицедеи-скоморохи, У кого дела не плохи, – Собирались на банкет. Для веселья есть причина: Ну, во-первых – дармовщина, Во-вторых – любой мужчина Может даму пригласить, И, потискав даму эту, По паркету весть к буфету И без денег – по билету – Накормить и закусить. И стоят в дверном проёме На великом том приёме На дежурстве и на стрёме Тридцать три богатыря, – Им потеха – где шумиха, Там ребята эти лихо Крутят рученьки, но – тихо, Ничего не говоря. Но ханыга, прощелыга, Забулдыга и сквалыга – От монгольского от ига К нам в наследство перешли, – И они входящим – в спину – Хором, враз: «Даешь Мазину, Дармовую лососину И Мишеля Пикколи!» ...В кабаке старинном «Каме» Парень кушал с мужиками, – Все ворочали мозгами – Кто хорош, а кто и плох. А когда кабак закрыли, Все решили: недопили, – И трезвейшего снабдили, Чтоб чего-то приволок. Парень этот для начала Чуть пошастал у вокзала – Там милиция терзала Сердобольных шоферов, – Он рванул тогда накатом К белокаменным палатам – Прямо в лапы к тем ребятам – По мосту, что через ров. Под дверьми всё непролазней – Как у Лобного на казни, И толпа побезобразней – Вся колышется, гудёт, – Не прорвешься, хоть ты тресни! Но узнал один ровесник: «Это тот, который – песни, – Пропустите, пусть идёт!» «Не толкайте, не подвинусь!» Думал он: а вдруг навынос Не дадут – вот будет минус!.. Ах! Красотка на пути! Но Ивану не до крали, – Лишь бы только торговали, Лишь бы дали, лишь бы дали! Время – два без десяти. У буфета всё нехитро: – Пять «четверок», два пол-литра! Эй, мамаша, что сердита? Сдачи можешь не давать!.. – Повернулся – а средь зала Краля эта танцевала: Вся блестела, вся сияла, – Как звезда – ни дать ни взять! И упали из подмышек Две «больших» и пять «малышек» (Жалко, жалко ребятишек – Тех, что бросил он в беде), – И осколки, как из улья, Разлетелись – и под стулья. А пред ним мелькала тулья Золотая на звезде. Он – за воздухом к балконам, – Поздно! Вырвались со звоном И из сердца по салонам Покатились клапана... И, назло другим принцессам, Та – взглянула с интересом, Хоть она, писала пресса, Хороша, но холодна. Одуревшие от рвенья, Рвались к месту преступленья Люди плотного сложенья, Засучивши рукава, – Но не сделалось скандала: Всё кругом затанцевало, – Знать, скандала не желала Предрассветная Москва. И заморские ехидны Говорили: «Ах, как стыдно! Это просто несолидно, Глупо так себя держать!..» Только негр на эту новость Укусил себя за ноготь, – В Конго принято, должно быть, Так восторги выражать... Оказал ему услугу И оркестр с перепугу, И толкнуло их друг к другу, – Говорят, что сквозняком... И ушли они, не тронув Любопытных микрофонов, Так как не было талонов Спрыснуть встречу коньяком. ...Говорят, живут же люди В этом самом Голливуде И в Париже!.. Но – не будем: Пусть болтают куркули! Кстати, те, с кем был я в «Каме», Оказались мужиками: Не махали кулаками – Улыбнулись и ушли. И пошли летать в столице Нежилые небылицы: Молодицы – не девицы – Словно деньгами сорят – В подворотнях, где потише, И в мансардах возле крыши, И в местах еще повыше – Разговоры говорят. 1973
|