|
Куда ни втисну душу я, куда себя ни дену, За мною пес – Судьба моя, беспомощна, больна. Я гнал ее каменьями, но жмется пес к колену – Глядит, глаза безумные, и с языка – слюна. Морока мне с нею – Я оком грустнею, Я ликом тускнею И чревом урчу, Нутром коченею, А горлом немею, – И жить не умею, И петь не хочу! Неужто старею? Пойти к палачу?.. Пусть вздернет скорее, А я заплачу. Я зарекался столько раз, что на Судьбу я плюну, Но жаль ее, голодную, – ласкается, дрожит, – Я стал тогда из жалости подкармливать Фортуну – Она, когда насытится, всегда подолгу спит. Тогда я гуляю, Петляю, вихляю, И ваньку валяю И небо копчу. Но пса охраняю, Сам вою, сам лаю – О чем пожелаю, Когда захочу. Когда постарею, Пойду к палачу, – Пусть вздернет скорее, А я заплачу. Бывают дни, когда я голову в такое пекло всуну, Что и Судьба попятится, испуганна, бледна, – Я как-то влил стакан вина для храбрости в Фортуну – С тех пор ни дня без стакана́, еще ворчит она: «Закуски – ни корки! Мол, я бы в Нью-Йорке Ходила бы в норке, Носила б парчу!..» Я ноги – в опорки, Судьбу – на закорки, – И в гору, и с горки Пьянчугу влачу. Я не постарею – Пойду к палачу, – Пусть вздернет скорее, А я заплачу. Однажды пе́ре-перелил Судьбе я ненароком – Пошла, родимая, вразнос и изменила лик, – Хамила, безобразила и обернулась Роком, – И, сзади прыгнув на меня, схватила за кадык. Мне тяжко под нею, Уже я бледнею, Уже сатанею, Кричу на бегу: «Не надо за шею! Не надо за шею! Не надо за шею, – Я петь не смогу!» Судьбу, коль сумею, Снесу к палачу – Пусть вздернет на рею, А я заплачу! 1976
|