|
Смеюсь навзрыд – как у кривых зеркал, – Меня, должно быть, ловко разыграли: Крючки носов и до ушей оскал – Как на венецианском карнавале! Вокруг меня смыкается кольцо – Меня хватают, вовлекают в пляску, – Так-так, мое нормальное лицо Все, вероятно, приняли за маску. Петарды, конфетти... Но всё не так, – И маски на меня глядят с укором, – Они кричат, что я опять – не в такт, Что наступаю на ногу партнёрам. Что делать мне – бежать, да поскорей? А может, вместе с ними веселиться?.. Надеюсь я: под масками зверей У многих – человеческие лица. Все в масках, в париках, – все как один, Кто – сказочен, а кто – литературен... Сосед мой слева – грустный арлекин, Другой – палач, а каждый третий – дурень. Один – себя старался обелить, Другой – лицо скрывает от огласки, А кто – уже не в силах отличить Свое лицо от непременной маски. Я в хоровод вступаю, хохоча, – Но все-таки мне неспокойно с ними: А вдруг кому-то маска палача Понравится – и он ее не снимет? Вдруг арлекин навеки загрустит, Любуясь сам своим лицом печальным; Что, если дурень свой дурацкий вид Так и забудет на лице нормальном? Ка́к доброго лица не прозевать, Ка́к честных угадать наверняка мне? – Все научились маски надевать, Чтоб не разбить свое лицо о камни. Я в тайну масок все-таки проник, – Уверен я, что мой анализ точен, Что маски равнодушия у них – Защита от плевков и от пощёчин. За масками гоняюсь по пятам, Но ни одну не попрошу открыться, – Что, если маски сброшены, а там – Всё те же полумаски-полулица? Но если был без маски подлецом – Носи её. А вы – у вас всё ясно! Зачем скрываться под чужим лицом, Когда своё – воистину прекрасно? Смеются злые маски надо мной, Весёлые – те начинают злиться, За маской пряча, словно за стеной, Свои людские, подлинные, лица. 1970
|