|
Камнем грусть висит на мне, в омут меня тянет, – Отчего любое слово больно нынче ранит? Просто где-то рядом встали табором цыгане И тревожат душу вечерами. И, как струны, поют тополя. Ля-ля-ля-ля́-ля-ля, ля-ля-ля-ля́! И звенит, как гитара, земля. Ля-ля-ля-ля́-ля-ля, ля-ля-ля-ля́! Утоплю тоску в реке, украду хоть ночь я, – Там, в степи, костры горят, и пламя меня манит. Душу и рубаху – эх! – растерзаю в клочья, – Только пособите мне, цыгане! Прогуляю я всё до рубля! Ля-ля-ля-ля́-ля-ля, ля-ля-ля-ля́! Пусть поет мне цыганка, шаля. Ля-ля-ля-ля́-ля-ля, ля-ля-ля-ля́! Всё уснувшее во мне – струны вновь разбудят, Всё поросшее быльем – да расцветет цветами! Люди добрые простят, а злые – пусть осудят, – Я, цыгане, жить останусь с вами! Ты меня не дождешься, петля! Ля-ля-ля-ля́-ля-ля, ля-ля-ля-ля́! Лейся, песня, как дождь на поля, Под цыганский напев «ля-ля-ля»! 1968
|