Я дышал синевой,
Белый пар выдыхал, –
Он летел, становясь облаками.
Снег скрипел подо мной –
Поскрипев, затихал, –
А сугробы прилечь завлекали.

И звенела тоска, что в безрадостной песне поётся:
Как ямщик замерзал в той глухой незнакомой степи, –
Усыпив, ямщика заморозило желтое солнце,
И никто не сказал: шевелись, подымайся, не спи!

Всё стои́т на Руси
До макушек в снегу.
Полз, катился, чтоб не провалиться, –
Сохрани и спаси,
Дай веселья в пургу,
Дай не лечь, не уснуть, не забыться!

Тот ямщик-чудодей бросил кнут и – куда ему деться! –
Помянул он Христа, ошалев от заснеженных вёрст...
Он, хлеща лошадей, мог бы этим немного согреться, –
Ну, а он в доброте их жалел и не бил – и замёрз.

Отраженье своё
Увидал в полынье –
И взяла меня оторопь: в пору б
Оборвать житиё –
Я по грудь во вранье,
Да и сам-то я кто, – надо в прорубь!

Вьюги стонут, поют, – кто же выстоит, выдержит стужу!
В прорубь надо да в омут, – но сам, а не руки сложа.
Пар валит изо рта – эк душа моя рвется наружу, –
Выйдет вся – схороните, зарежусь – снимите с ножа!

Снег кружит над землёй,
Над страною моей,
Мягко стелет, в запой зазывает.
Ах, ямщик удалой –
Пьет и хлещет коней,
А непьяный ямщик – замерзает.
1977