|
Я – «Як»-истребитель, мотор мой звенит, Небо – моя обитель, Но тот, который во мне сидит, Считает, что он – истребитель. В этом бою мною «Junkers» сбит, Я сделал с ним, что хотел. А тот, который во мне сидит, Изрядно мне надоел. Я в прошлом бою навылет прошит, Меня механик заштопал, Но тот, который во мне сидит, Опять заставляет – в «штопор». Из бомбардировщика бомба несёт Смерть аэродрому, А кажется, стабилизатор поёт: «Мир вашему дому!» Вот сзади заходит ко мне «Messerschmitt». Уйду, – я устал от ран, Но тот, который во мне сидит, Я вижу – решил на таран! Что делает он, ведь сейчас будет взрыв!.. Но мне не гореть на песке, – Запреты и скорости все перекрыв, Я выхожу из пике́. Я – главный, а сзади – ну чтоб я сгорел! – Где же он, мой ведомый? Вот он задымился, кивнул и запел: «Мир вашему дому!» И тот, который в моем черепке, Остался один и влип. Меня в заблужденье он ввел и в пике́ – Прямо из «мертвой петли». Он рвёт на себя, и нагрузки – вдвойне. Эх, тоже мне, летчик-ас! И снова приходится слушаться мне, Но это – в последний раз. Я больше не буду покорным, клянусь! Уж лучше – лежать на земле. Ну что ж он, не слышит, как бесится пульс? Бензин – моя кровь – на нуле. Терпенью машины бывает предел, И время его истекло. Но тот, который во мне сидел, Вдруг ткнулся лицом в стекло. Убит! Наконец-то лечу налегке, Последние силы жгу. Но... что это, что?! Я – в глубоком пике́, И выйти никак не могу! Досадно, что сам я не много успел, Но пусть повезет другому. Выходит, и я напоследок спел: «Мир вашему дому!» 1968
|