|
Мишка Шифман башковит, у него – предвиденье. «Что мы видим, – говорит, – кроме телевиденья? Смотришь конкурс в Сопоте и глотаешь пыль, а кого ни попадя пускают в Израи́ль». Мишка также сообщил по дороге в Мнёвники: «Голду Меир я словил в радиоприёмнике». И такое рассказал, до того красиво, – я чуть было не попал в лапы Тель-Авива! Я сперва-то был не пьян, возразил два раза я! Говорю: «Моше Даян – стерва одноглазая. Агрессивный, бестия, чисто фараон! Ну, а где агрессия – там мне – не резон». Мишка тут же впал в экстаз после литры выпитой, говорит: «Они же нас выгнали с Египета! Оскорбления простить не могу такого, я позор желаю смыть с Рождества Христова!» Мишка взял меня за грудь: «Мне нужна компания! Мы ж с тобой не как-нибудь – «здравствуй – до свидания»... Побредем, паломники, чувства придавив. Хрена ли нам Мнёвники? Едем в Тель-Авив!» Я сказал: «Я вот он весь! Ты же меня спас в порту! Но одна загвоздка есть: русский я по паспорту. Только русские в родне, прадед мой – Самарин... Если кто и влез ко мне, так и тот – татарин». Мишку Шифмана не трожь, с Мишкой – прочь сомнения! У него – евреи сплошь в каждом поколении. Дед параличом разбит – бывший врач-вредитель; у меня ж – антисемит на антисемите... Мишка – врач, он вдруг затих: в Израи́ле бездна их. Гинекологов одних – как собак нерезаных; нет зубным врачам пути, – слишком много просится. Где ж на всех зубов найти? Значит, безработица. И на счету все бабы там, И с ними дело швах, Потому арабы там Прямо в двух шагах. Мишка мой кричит: «К чертям! Виза – или ванная! Едем, Коля, море там Израилеванное...» Видя Мишкину тоску – а он с тоски опасный, – я еще хлебнул кваску и сказал: «Согласный». ...Хвост огромный в кабинет из людей, пожалуй, ста. Мишке там сказали «нет», ну, а мне – «пожалуйста». Он кричал: «Ошибка тут! Это я еврей!» А ему: «Не шибко тут, выйди из дверей...» Мишку мучает вопрос: кто тут враг таинственный? А ответ ужасно прост, и ответ единственный. Я в порядке, тьфу-тьфу-тьфу, – Мишка пьет проклятую. Говорит, что за графу не пустили пятую... 1972
|