|
Листья летят в Сим-реку. Звезды летят в Сим-реку. Ими усыпала каждый шаг красная осень шахт, Плачет башкир – дурной пилав, лист через Сим пустился вплавь. – С кем воевал твой сын, рыбак? – И отвечает он так: – Из бревен сложена броня, и бронепоезд ахает, красноармейцы смерть бранят, качаючи папахами. Подстерегает их отряд хорунжия Хропушина. У них цигарки не горят, фонарики притушены. И впереди – темным-темно, нигде ни светлой скважины, – разобранное полотно на сто четыре сажени. Звезды летят в Сим-реку. Воды летят в Сим-реку. Папоротники и малые мхи кроют скалы малахит. В лодке еловой плывет рыбак, честное слово, плеснул чебак, честное слово, слышит река трудную речь старика: – Красноармейцы встали враз, хватаясь за оружие: лишь встретит станция Миасс бессмертной славы души их. А прииск к утру оголя, глухая и бесплодная, заря вздувает уголья за домнами холодными. Вскочил хорек прыжком косым, а волк завыл – по свету вой. Лежит на листьях мертвый сын в рубашке сатинетовой. Полночь. В Челябинск прошел «максим», дождик в осинах заморосил, кружит река, несет река лодку без рыбака. Воды летят в Сим-реку. Годы летят в Сим-реку. Воздух пуст, и на сотни верст видно паденье звезд. 1928
|