1Над Москвой летучие облака. Желтый купол в тучах и река. Над рекою черный монумент, – у него как жернов на уме. Над осенним миром смотрит он. Черная порфира, черный трон. Бронзовые тони шаровар. Он зажал в ладони черный шар. И на черном шаре черный крест. Флаги задышали и оркестр. Царь – он брови поднял. Удивлен, почему сегодня шум знамен, почему сегодня у столпа лестницы, и сходни, и толпа? 2Над Москвою черный монумент, – у него как жернов на уме. Время смято резко, и как раз налетели фески на Кавказ; прежде думал – дебри, в ночь одну немцы на серебряном Дону, и над старым сыном, в головах, комиссары в синем и трава, и над внуком царским молодым, не значок гусарский – горький дым. 3Флаги и плакаты как заря. Жаркие канаты жмут царя, шею обложило в жадный жгут, бронзовую жилу ломы жгут. Распалился гневом царский лик – головой налево царь поник, и – глухой расправы старожил – голову направо положил. В дождике стаканы на столбах слышат истукана громкий «ах», повторяют арки там, где храм, медного монарха медный храп; дождь стекает сиро по усам. Облака – над миром – паруса. 1927
|