|
Стоит опустелый над сонным прудом, Где ивы поникли главой, На славу Растреллием строенный дом, И герб на щите вековой. Окрестность молчит среди мёртвого сна, На окнах разбитых играет луна. Сокрытый кустами, в забытом саду Тот дом одиноко стоит; Печально глядится в зацветшем пруду С короною дедовский щит... Никто поклониться ему не придёт, – Забыли потомки свой доблестный род! В блестящей столице иные из них С ничтожной смешались толпой; Поветрие моды умчало других Из родины в мир им чужой. Там русский от русского края отвык, Забыл свою веру, забыл свой язык! Крестьян его бедных наёмник гнетёт, Он властвует ими один; Его не пугают роптанья сирот... Услышит ли их господин? А если услышит – рукою махнёт... Забыли потомки свой доблестный род! Лишь старый служитель, тоской удручён, Младого владетеля ждёт, И ловит вдали колокольчика звон, И ночью с одра привстаёт... Напрасно! всё тихо средь мёртвого сна, Сквозь окна разбитые смотрит луна, Сквозь окна разбитые мирно глядит На древние стены палат; Там в рамах узорчатых чинно висит Напудренных прадедов ряд. Их пыль покрывает, и червь их грызёт... Забыли потомки свой доблестный род! 1849
|