|
В тот день, когда Ленин декрет подписал: – Быть Армии Красной на свете! – От первых бойцов ее немец бежал На псковском студеном рассвете. Во сне бредил он грабежом, наяву – Подмок у разбойника порох, Бежал, озираясь, как волк, на Москву, На будущий Ленина город. В далеком тумане той славы пора, Но в ту уже явлено пору, Как Армия Красная встала карать Немецкого ката и вора. И много прошло с этих пор годовщин, И снова пришла годовщина, Вновь Армии Красной достался почин – Немецкую бить чертовщину: Коричневой шатии волчьи полки, И танки с драконом н змеем, Что тупо ползли до Москвы до реки, А дальше – назад загремели. И гром этот в мире гудит и гудит, Как колокол, будит народы, И Ленина лик у бойца на груди, Как в те незабвенные годы. И, немца дубася, победою горд, Герой улыбается другу: – Не так уже страшен немецкий тот чорт, Какого малюют с испугу! А будет еще годовщина одна, Что Сталина века достойна, И в ту годовщину обнимет страна С победой вернувшихся воинов. И скажет: конец буреломной поре! Бессмертием битва покрыта, Что начата там, на советской заре, И кончена днем знаменитым! 1942
|