|
Барханы там были большие, Барханы нас просто душили Текучим холодным песком, Свистели бичи арбакешей Над конским мокрым виском, Визжал арбакеш, словно леший, Гоня лошадей напролом. И аспидный сумрак пустыни, Который всё стынет и стынет И всё холодней и пустей, – Возьмет да навстречу и вынет Такой указатель путей – Нельзя и придумать простей – Из серых верблюжьих костей. И, вторя стенаньям шакальим, Бежавшим всё дале и дале, Стонали пески голосами, Какими – не знали мы сами, И птицы ночные рыдали Так жалко, что душу всю вынет, Что ну ее к черту – пустыню! Уже в темноте на барханах Шатало коней, словно пьяных, На гребнях, почти что у цели, Ремни на упряжках летели, И, стоя над краем обрыва, Обрывками старых арканов Чинили мы их торопливо. И шли мы, в песке утопая, И тьма издевалась тупая То воем, то свистом, как ханы, Терзавшие пленников тут, – Казалось, что эти барханы Нам снятся и, в сны завлекая, В какие-то дебри ведут. И вдруг мы проснулись, как дети, Промчался пустынею ветер, И лента огней золотых Открылась с холма над рекою, Всей тьме этой наперерез, Полна золотого покоя, И мы закричали: «Термез!» В нас, что мы видели, жило: Природа, которой нет краше, Народа хорошего горе, Прибой Аравийского моря. Но лента огней золотых Все эти виденья затмила: Земля наша – родина наша! ...Конец путешествия – всё! 1951
|