Они верили в то, что радость – птица,
И радость била большим крылом,
Под ногами крутилась черной лисицей,
Вставала кустами, ложилась льдом.

Лед пылью слепящей, сухой и колкой
Этот снившийся путь не во сне, не во сне окружил –
Так плечо о плечо, – а навстречу сугробы и елки,
А навстречу сторожка у сосновой бежит межи.

Кто войдет в нее – сам приготовит ужин,
Разбуянит огонь и уж больше ночей не спит,
И кровь его смешана с ветром, с вьюжной тяжелой стужей,
Долгою, зимнею песней неудержимо стучит.

Ночная земля осыпана снегом и хмелем,
Мы отданы ей, мы земному верны мятежу –
В расплавленной солнцами Венесуэле
Пальмовым людям когда-нибудь всё расскажу;

О сердцах, о глазах, больших и тревожных,
О крае моем, где только зима, зима,
О воде, что, как радость земную, можно
Синими кусками набить в карман.

И люди поверят и будут рады,
Как сказкам, поверят ледяным глазам,
Но за все рудники, стада, поля, водопады
Твое имя простое – я не отдам.
1922