|
Мариэтте Шагинян 1Хороший Сагиб у Сами и умный, Только больно дерется стеком. Хороший Сагиб у Сами и умный, Только Сами не считает человеком. Смотрит он на него одним глазом, Никогда не скажет спасибо. Сами греет для бритья ему тазик И седлает пони для Сагиба. На пылинку ошибется Сами – Сагиб всеведущ, как Вишну, Бьют по пяткам тогда тростниками Очень больно и очень слышно. Но отец у Сами недаром В Беджапуре был скороходом, Ноги мальчика бегут по базарам Всё уверенней год от году. 2Этот год был очень недобрым: Круглоухого, мышастого пони Укусила черная кобра И злой дух кричал в телефоне. Раз проснулся Сагиб с рассветом, Захотел он читать газету, Гонг надменно сказал об этом, Только Сами с газетою нету. И пришлось для бритья ему тазик Поручить разогреть другому, И, чего не случалось ни разу, Мул некормлен вышел из дому. 3Через семь дней вернулся Сами, Как отбитый от стада козленок, С исцарапанными ногами, Весь в лохмотьях, от голода тонок. Синяка круглолобая глыба Сияла, как на золоте проба. Один глаз он видел Сагиба, А теперь он увидел оба. «Где ты был, павиан бесхвостый?» – Сагиб раскачался в качалке. Отвечал ему Сами просто: «Я боялся зубов твоей палки И хотел уйти к властелину, Что браминов и раджей выше, Без дорог заблудился в долинах, Как котенок слепой на крыше». – «Ты рожден, чтобы быть послушным: Греть мне воду, вставая рано, Бегать с почтой, следить за конюшней, Я властитель твой, обезьяна!» 4«Тот, далекий, живет за снегами, Что к небу ведут, как ступени, В городе с большими домами, И зовут его люди – Ленни. Он дает голодным корочку хлеба, Даже волка может сделать человеком, Он большой сагиб перед небом, И совсем не дерется стеком. Сами из магратского рода, Но свой род для него уронит – Для бритья будет греть ему воду, Бегать с почтой, чистить ему пони. И за службу даст ему Ленни Столько мудрых советов и рупий, Как никто не давал во вселенной: Сами всех сагибов погубит». 5«Где слыхал ты всё это, несчастный?» Усмехнулся Сами лукаво: «Там, где белым бывать опасно, В глубине амритсарских лавок. У купцов весь мир на ладони, Они знают все мысли судра, И почем в Рохилькэнде кони, И какой этот Ленни мудрый». – «Уходи», – сказал англичанин. И Сами ушел с победой, А Сагиб заперся в своей спальне И не вышел даже к обеду. 6А Сами стоял на коленях, Маленький, тихий и строгий, И молился далекому Ленни, Непонятному, как йоги, Что услышал его малые просьбы В своем городе, до которого птице Долететь не всегда удалось бы, Даже птице быстрей зарницы. И она б от дождей размокла, Слон бежал бы и сдох от бега, И разбилась бы в бурях, как стекла, Огненная сагибов телега. 7Так далеко был этот Ленни, А услышал тотчас же Сами. И мальчик стоял на коленях С мокрыми большими глазами. А вскочил легко и проворно, Точно маслом намазали бедра, Вечер пролил на стан его черный Благовоний полные ведра, Будто снова он родился в Амритсаре, И на этот раз человеком, – Никогда его больше не ударит Злой Сагиб своим жестким стеком. 1920
|