|
Сияет майский Ленинград. Народных волн кипенье. Глядит мальчишка на парад, Весь красный от волненья. Как лес, пред ним штыки растут, Блестят клинки нагие, Какие танки мчатся тут, Броневики какие! Идут большие тягачи И тянут сто орудий. На них сидят не усачи, А молодые люди. И шепчет мальчик, как во сне, Пленен зеленой сталью: «Вот если б мне, вот если б мне Такую б пушку дали!» Мальчишка рос, мальчишка креп, Носил уж галстук бантом. Глядишь, уж ест солдатский хлеб, Стал мальчик лейтенантом. И пушку дали, целый склад Снарядов чернобоких, И вышел мальчик на парад, Смертельный и жестокий. Там, где залива плещет вал, На солнечной опушке, Там, где ребенком он играл, – Свои поставил пушки. За ним был город дорогой, За ним был город милый, А перед ним – леса дугой, Набиты вражьей силой. И через голову идут Куда-то вдаль снаряды, Не вдаль враги куда-то бьют, А бьют по Ленинграду. И он, сжимая кулаки, Сквозь всё пространство слышал И стон стекла, и треск доски, И звон разбитой крыши. Он представлял себе до слез Так ясно это пламя, Что рвется там и вкривь и вкось Над мирными домами: Над домом, где родился он, Над школой, где учился, Над парком, где в снегу газон, Где в первый раз влюбился. Кричал он пересохшим ртом: «Огонь!» – кричал, зверея. Стегал он огненным кнутом По вражьей батарее. И, стиснув зубы, разъярен, Сквозь всех разрывов вспышки, Всегда мальчишку видел он – Шел улицей мальчишка. Совсем такой, каким был сам, Весенний, длинноногий, Неравнодушный к воробьям, Такой – один из многих. И сам он был как воробей, Как те – немного тощий, Шептал себе он: «Не робей! Храбрись, так будет проще!» Лишь вражий залп отбушевал И дым унесся пьяный, Уж он осколки подбирал Горячие в карманы. И так он сердцу близок был За гордость и за смелость, Что весь свой гнев, что весь свой пыл Ему отдать хотелось. «Такого мальчика не тронь!» От ярости бледнея, Вновь лейтенант кричал: «Огонь! Бей беглым по злодеям!» ...И наступила тишина, Над зимней рощей реет... «К молчанию приведена Фашистов батарея». «Приведена? Ну хорошо, То дело нам знакомо... Так, значит, мальчик мой дошел, Поди, сидит уж дома...» «А что за мальчик?» – «Это так, Так, вспомнилось чего-то, Ведь не о мальчике, чудак, У нас сейчас забота». И, сам на мальчика похож, Лукавый, легкий, тощий, Чуть усмехнувшись, лейтенант Пошел вечерней рощей. 1942
|