Сырая каморка,
Бедно в ней, убого:
Два стула, скамейка
Да столик трехногий.
Живет в ней сапожник
С своею семьею:
С малюткою-дочкой,
С больною женою.
Больная не стонет;
В тускнеющем взоре
Не боли мученье –
Душевное горе.
На дочку больная
Глаза устремила,
Иссохшие руки
На груди скрестила.
Не с жизнью расстаться
Жалеет бедняжка,
Но дочку сироткой
Покинуть ей тяжко.
Кто будет сиротку
Беречь и лелеять?
Кто доброе семя
Ей в сердце посеет?
Отец? Но при мысли
О муже больная
Рукой безнадежно
Махнула, вздыхая.
Плохая надежда
В отце для малютки!
Как добыл он денег –
И нет его сутки.
И пьет себе, пьет он, –
Семья позабыта!
Какая ж малютке
В нем будет защита?
И в грустных картинах
Встает пред больною
Жизнь дочки, как будет
Она сиротою...
То мнится ей: дочка
В худой душегрейке
По улицам ходит,
Сбирает копейки.
То мнится ей: дочка
С шарманкой шагает
И песней и пляской
Народ потешает.
То мнится ей: дочка
В палате больничной
Прощается с жизнью
Своей горемычной.
И очи больная
Закрыла рукою,
Чтоб больше не видеть
Виденье такое.
В час ночи сапожник
Домой воротился
И долго буянил,
Шумел и бранился.
Жена ни полслова –
Лежит без движенья;
На брань и на крики
Нет слов возражения.
И грозно сапожник
К жене подступает,
И крепко жену он
За плечи хватает.
Он хочет с постели
Стащить ее силой, –
Но тащит – и что же?!
Она уж остыла...
1863
|