|
Это просто повесть временных лет, да и я отнюдь не монах Бертольд Шварц. Не хватает пороху, Бертольд Брехт, шваркнуть летопись оземь – и делу швах. Это поиск проса простых надежд на запасный выход из этих нор, экспедиция в точку «незнамо где», безнадежный побег от крысиных морд. В этом хадже пища таро и ямс. Трехгрошовому оперу Мекка – нож. Как серпом по крышке, где стол был яств. Криштальнахт – это просто такая ночь, вроде варфоломеевской. Крысолов вроде гаммельнского сунул дуду в мышьяк и извел из времени свору слов, а что из смутного – так он и сам смутьян. И я такой же бременский музыкант, не осел, не пес, но изрядный гусь. Добавляя в печень себе мускат, я готовлю свой пашквиль наизусть, придавая горечи длимый вкус, выдавая пряность и бренный блеск за какой-то неопалимый куст, а это просто повесть беременных лет. Это слышен посвист ременных лент, намотавшихся сдуру на барабан, и ни тормоза здесь, ни реверса нет, только свищет бешеная судьба. Там, где травит сорванная резьба, пар выводит песни пламенных лет. Этот вой способен свести с ума, да какой там – просто свести на нет. Но это просто песни плазменных лет, мертвой веры, выгоревшей в золу, да и сам я вовсе не Бертолет, чтоб добавить соли взрывному злу. 1999
|