I


Сыплется песок в часах песочных.
Струйка, право, тоньше волоска.
Над ее мерцаньем худосочным
Масса, толща плотного песка.

Я бы счел задачей невозможной
Счет песку, как мелкая пыльца.
Этой струйкой, право же, ничтожной,
Век ему не вытечь до конца.

Он еще пока незыблем явно
За стеклом в футляре и в руке.
Но уже ворончатая ямка
Появилась сверху на песке.

Сыплются песчинки – вот причина,
Льются в бездну нижнего стекла.
Только это вовсе не песчинки,
Глядь-поглядь, минута утекла!

Исчезают, падают мгновенья,
Что бы ты ни делал, все равно.
Жутко – беспрерывного теченья
Никому замедлить не дано.

Ты в кино, на пляже, на охоте,
В шахматы играешь, пиво пьешь,
Спишь и ешь... Они всегда в работе.
Ни одно обратно не вернешь.

Жизнь течет. То лег, а то проснулся.
Пишешь. Любишь. Голоден и сыт.
Чуть забылся, только отвернулся –
Года нет! Работают часы.

Остановишь? Спрячешь? Черта в стуле!
Плачь не плачь, не сделать ничего.
Бездной вниз часы перевернули
В день и час рожденья твоего.

II


Поезду кажется, что земные пейзажи
Мчатся мимо него,
Скользят за окнами,
Плывут, содрогаются и летят.
Убегают в безвозвратное прошлое,
Так что кустик каждый
Никакими силами не вернешь назад.

Песчинкам в песочных часах
представляется, что стеклянные стенки
Все время несутся куда-то вверх,
Словно ткется бесконечная нить.
Утекают, ускользают,
И никакими силами
Их невозможно остановить.

Нам, на земле живущим, кажется,
Что движется время.
Иногда ползет,
Плетется, тянется,
Едва ли не останавливается,
Иногда летит на всех парусах.

В зависимости от того,
Что мы делаем сами,
Мы –
Поезда, идущие через земные пейзажи,
Мы –
Песчинки, сыплющиеся
в песочных часах.
1975