Поезд ушел. Насыпь черна. Где я дорогу впотьмах раздобуду? Неузнаваемая сторона, Хоть я и сутки только отсюда. Замер на шпалах лязг чугуна. Вдруг – что за новая, право, причуда? Бестолочь, кумушек пересуды... Что их попутал за сатана? Где я обрывки этих речей Слышал уж как-то порой прошлогодней? Ах, это сызнова, верно, сегодня Вышел из рощи ночью ручей. Это, как в прежние времена, Сдвинула льдины и вздулась запруда. Это поистине новое чудо, Это, как прежде, снова весна. Это она, это она, Это ее чародейство и диво. Это ее телогрейка за ивой, Плечи, косынка, стан и спина. Это Снегурка у края обрыва. Это о ней из оврага со дна Льется безумолку бред торопливый Полубезумного болтуна. Это пред ней, заливая преграды, Тонет в чаду водяном быстрина, Лампой висячего водопада К круче с шипеньем пригвождена. Это, зубами стуча от простуды, Льется чрез край ледяная струя В пруд и из пруда в другую посуду, – Речь половодья – бред бытия. 1941
|