|
150 000 000 мастера этой поэмы имя. Пуля – ритм. 150 000 000 говорит губами моими. Ротационной шагов в булыжном верже площадей напечатано это издание. Кто спросит луну? чего Кто назовет земли гениального автора? Так И идея одна у нее – В этом самом году, под землей, такие появились «ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ! Всем, кто больше не может! Вместе выйдите и идите!» (подписи): МЕСТЬ – ЦЕРЕМОНИЙМЕЙСТЕР. ГОЛОД – РАСПОРЯДИТЕЛЬ. ШТЫК. БРАУНИНГ. БОМБА. (три подписи: секретари). Идем! Идемидем! Го, го, го, го, го, го, го, го! Спадают! Босому что ли на митинг ляпать? Пропала Россеичка! Новую найдем Россию. Иде-е-е-е-е-м! Он сидит раззолоченный Я приду к нему Я приду к нему, хочешь крови моей ведро? И ты увидишь...» скажем ему: – До него дойдешь! До него океаны. – Ничего! Идемидем! Будилась призывом, лезла сила зверей и зверят. Визжал придавленный слоном поросенок. Щенки выстраивались в щенячий ряд. Невыкосим человечий крик. Но зверий (Я вам переведу звериный рык, если вы не знаете языка зверячьего): «Слушай, Вина людей – Но мы Мы, Свое животное горе киньте им! Досыта наесться хоть раз бы еще! К чреватым саженными травами Индиям, к американским идемте пастбищам!» О-о-гу! Вперед, автомобили! Мелочь, направо! Дорогу дорогам! Слушайте, что говорят дороги. «Мы задохлись ветрами и пылями, вьясь степями по рельсам голодненькими. Немощеными хлипкими милями надоело плестись за колодниками. Мы хотим разливаться асфальтом, под экспрессов тарой осев. Подымайтесь! колыбелимые пылью шоссе! Иде-е-е-е-м!» И-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и-и. К каменноугольным идемте бассейнам! За хлебом! Без дров ходить – На митинг, паровозы! Скоре-е-е-е-е-е-е-е! Эй, За Тульской Астраханская, стоявшие недвижимо двинулись другие Вперед запоздавшую темь гоня, сшибаясь ламп лбами, на митинг шли легионы огня, шагая фонарными столбами. А по верху, загнившие утопшими, катились моря. «Дорогу каспийской волне баловнице! Обратно в России русло не поляжем! Не в чахлом Баку, с волной средиземной пропляшем по пляжам». И, наконец, в ширь непомерных легких завздыхав, всклокоченными тучами рванулись из дыр и пошли грозой российские воздуха. Иде-е-е-е-м! Идемидем! И все эти биллионы рыбин, триллионы насекомых, сотни губерний, все, что может двигаться, все, что еле двигалось, лавою все это, И гудело над местом, – Это же ж не важно, В колокола клокотать чтоб – сердцу важно! Сегодня за радужные закатов скважины. Го, го, Идемидем! Чего полезли губерний туши из веками намеченных губернаторами зон? Что, слушая, небес зияют уши? Кого озирает горизонт? Оттого и уши всех напряжены, чтобы видеть это, чтобы слушать эти слова: это – это – вмешавший людей и зверьи туши, это – туда, вонзенные в клятвенном единодушье. Поэтов, забудьте, «Мы пришли сквозь столицы, прошагали сквозь грязи и лужищи. Мы пришли миллионы, миллионы работающих и служащих. Мы пришли из квартир, мы сбежали со складов, из пассажей, пожаром озаренных. Мы пришли миллионы, изуродованных, Мы спустились с гор, мы из леса сползлись, от полей, годами глоданных. Мы пришли, одичавших, Мы пришли, биясь истово господу богу помолимся. Выйдь боже железный, боже не Марсов, боже из мяса – Звездам на́ мель не загнанный ввысь, земной выйди, Не тот, который Сами на глазах у всех сегодня Твое во имя биться дабы, в громе, встаем на дыбы. Идем на подвиг творившего, А нам фантазировать, Жажда, пои! Голод, насыть! Время тело носить. Пули, погуще! По оробелым! В гущу бегущим грянь, парабеллум! Самое это! С донышка душ! Жаром, жарь, Наши ноги – Наши руки – Наши плавники – пароходы. Наши крылья – аэроплан. Идти! всего мирозданья проверяя реестр. Нужная вещь – Ненужная – Мы Вместо вер – Вместо нищих – Стар – убивать. В диком разгроме старое смыв, новый разгромим по миру миф. Время-ограду взломим ногами. Тысячу радуг в небе нагаммим. В новом свете раскроются поэтом опоганенные розы и грезы. Всё Мы возьмем розы столиц в лепестках площадей. Все, тогда приходите к сегодняшнему палачу. И вы как любовь, Будет Будешь По каждой поэтических вымыслов феерические корабля. Как нами написано, – мир будет таков и в среду, и завтра, За лето – «И это будет Залпом глоток гремим гимн! Миллион плюс! По улицам! В миры – И вот не куча обломков, Россия и рука а пятки – каспийские степи. Идем! Идемидем! Не идем, а летим! Не летим, а молньимся, души зефирами вымыв! Мимо Бей, барабан! Были рабы! Баарбей! Эй, стальногрудые! Бей, барабан! Или – или. Будем бить! В барабан! Революция Революция Но тебе вся Россия, смерчем скрученная в столб?! Совнарком – не опередить декретам скач его. Сердце ж было так его громоздко, что Ленин еле мог его раскачивать. Красноармейца можно отступить заставить, коммуниста сдавить в тюремный гнет, но такого если Гром разодрал побережий уши, и брызги взметнулись земель за тридевять, когда Иван, пошел В стремя фантазии ногу вденем, дней оседлаем порох, и сами пойдем излучаться в несметных просторах. Теперь Наново ритма мерка. Этой части главное действующее лицо – Вильсон. Место действия – Америка. Мир, одарил ее мощью магической. Город в ней стоит весь электро-динамо-механический. В Чикаго От каждой – Чудно человеку в Чикаго! В Чикаго В Чикаго, В Чикаго Чудно́ человеку в Чикаго! В Чикаго А служба – Съестного Чудно́ человеку в Чикаго! Чудно́ человеку! В Чикаго что грузовоз казался, что он Русских не везет пароход, не для нас дворцов этажи. Я один там был, в барах ел и пил, попивал в барах с янками джин. Может, пустят и вас, начиняйтесь же и вы чудесами – в скороходах-стихах, исходите Америку сами! Аэростанция Вперед, Сожмутся мосты до воробьих ребер. Чикаго внизу |