В лицо морозу я гляжу один:
Он – никуда, я – ниоткуда,
И все утюжится, плоится без морщин
Равнины дышащее чудо.

А солнце щурится в крахмальной нищете –
Его прищур спокоен и утешен.
Десятизначные леса – почти что те.
И снег хрустит в глазах, как чистый хлеб, безгрешен.
1937