Был Волк под колпаком ментов.
Понты остались до крантов,
хотелось серому халявы,
а может, криминальной славы,
а может, пуля в голове.
Поднимет где-нибудь лавэ –
и в уши первой же шалавы
такой базар примерно трет,
причем по-черному орет:

«Я кассу брал в крутом салоне!
Жигулю гнал на Оболони!
Я хату хлопнул на Татарке!
Ни разу не бывал в мусарке!
Да я щипач! В законе вор!
Мне похуй главный прокурор!
Я – ламца-дрица, гоп-цаца!
Покруче крестного отца!»

И возле каждого бармена
изображая супермена,
что додик конченый, орал:
«Я криминальный адмирал!
Воры мне браться! Шлюхи – сёстры!
Я козырь местной коза-ностры!»

Башлял швейцарам у дверей,
не замечая тихарей.
О нем пошла, конечно, слава.
В мусарне не одна малява
о нем скопилась от козлов,
где полный стос его делов.

На всех кутках о нем галдели
по всем районам пацаны,
от Волка писали в штаны,
и телки от него балдели.
Умеет красть – и не сидеть
как от такого не балдеть!

Купаясь в славе, Волк не ведал,
что, где он завтракал-обедал,
куда бы ноги ни несли –
в любой дыре его пасли.

Стукач ходил за ним хвостом,
что летописец за Христом,
ловил его любое слово...
И вот – попался как-то Вова
спалился – что в печи Лазо
теперь он парится в СИЗО.

Итак, я беса гнать не буду:
стукач, конечно, пёс, бля буду,
но если ты не пиздоват,
просёк: стукач не виноват.
Что, бля, касается Волка́ –
Волк погорел от языка.

Будь ты хоть фраер, хоть бандит –
но сделай вывод из морали:
кто за базаром не следит,
нередко сам себе вредит,
и не таких за сраку брали.
?