Под бомбежкой, в огне и в холоде,
В затемненной своей норе
Мы мечтаем о светлом городе,
Что стоит на высокой горе.

От воздушных тревог далек он,
Ни один в нем фонарь не погас,
И покой его мирных окон
Не смутил ни один фугас.

Как заря, безграничен и светел,
Он не знает бессонных ночей.
В нем родители маленьким детям
Дарят лампочки в сотни свечей.

Если снег в нем, – то свет превращает
В изумруды снежинок поток.
Если осень, – фонарь освещает
Упадающий наземь листок,

Если дождик, – то струи засвищут,
Озаренные сотней огней.
В нем лишь только влюбленные ищут
Темных мест и уютных теней.

Каждый дом освещен в нем, и в каждом
Жизни светлая лампа горит.
Как вода, утоляющий жажду
Ровный свет в переулках разлит.

Припадем же к нему губами,
Почерневшими от темноты,
Утолим же его огнями
Нашу жажду и наши мечты...

Но воздушная воет тревога.
Мы встаем по призыву гудка.
Коротка нам на крышу дорога,
А в тот город она далека.

Но дорогу суровую эту эту,
Мы с тобою товарищ, пройдём
И устами, горячими к свету,
К свету наших огней припадем.
1942