|
Когда-то великий скрипичный мастер в старинном городе жил. Он все свое сердце и все свое счастье в скрипки свои вложил. И звонкая весть разнеслась повсюду о сказочных скрипках его. Каждая скрипка считалась чудом. Он сделал их десять всего И умер. О нем вспоминали мало. Цветок на могиле. Тишь. Из десяти его скрипок попала скрипка одна в Париж. Ее купил лишенный таланта богач и чудак, банкир. Вдове итальянского музыканта заплатил он миллион лир. Искатель редкостей, – как был рад он! Скрипка украсила дом. Он поместил это чудо рядом с императорским сапогом. И струны волшебные часто трогал нежной хозяйской рукой. И скрипка вздыхала, как будто печалясь О жизни своей такой. Вторая из этих скрипок попала к нам в Советский Союз. Кому она раньше принадлежала, точно сказать не берусь. Может, царь на нее часами, устав от короны, глазел... В году семнадцатом ночью с нею матрос ввалился в музей. Хранителю сдал и проследовал дальше. Промчалось немало дней. Вырос в советской Одессе мальчик, хороший скрипач, пионер. Такою была отмечена силой живая его игра, Что, сняв очки, глаза протирали бывалые профессора. Тринадцатилетним в Москву он приехал. Он так научился играть, Что наше правительство постановило скрипку ему передать. Год пролетел, и концерт в Париже скрипач-пионер давал. Банкир пришел к нему за кулисы, имя свое назвал. Он был встревожен, он был расстроен, в волненьи промолвил он: – Сестра вашей скрипки – в моем музее, и стоит она миллион. Кто вы такой? Из какого рода? Кто вам эту скрипку купил? -- Мальчик сказал: – Я скрипач из народа, народ мне ее вручил. – Старик воскликнул: – Я умоляю, исполните просьбу мою: Продайте сестру моей скрипки, мальчик, я два миллиона даю. Нет, наше счастье не продается, – мальчик ему сказал. Потом он снова пошел на эстраду, о родине он играл. И радиоволны музыку эту к советской несли земле. И говорят, будто наш Сталин слушал ее в Кремле. Стоял он, великий друг молодежи, радость горела в глазах. Сказал он своим товарищам: – Что же, скрипка в хороших руках! – И, слушая нашего мальчика, плыли моряки в полярных морях. Москву вспоминали и говорили: – Скрипка в надежных руках! – Над изумленным миром звучала нашего сердца волна, А где-то в музее ей отвечала пленной скрипки струна. 1939
|