Я совсем не был с ним знаком,
Но о друге мечтал таком,
Что меня не продаст тайком,
Хоть его жги огнем.
У дороги цветком таким
Он назло многим рос-таки.
Вы, вокальных дел мастаки,
Не споете о нем.

Совпадая с фамилией,
Наказуя и милуя,
Вверх стремился он с силою,
Что не выразить мне.
Но как ведется в святой Руси,
Сколь поэта не возноси –
Его высь, – «иже в небеси»,
Ну, а тело – в земле.

Пусть он связки пересмыкал,
Пусть не всяк его стих смекал,
Но зато он не пресмыкал-
ся, как многие тут.
И когда в зале смех стихал,
Начиналася мистика
Его песенного стиха –
То был каторжный труд.

Совпадая с фамилией,
Наказуя и милуя,
Вверх стремился он с силою,
Что не выразить мне.
Но как ведется в святой Руси,
Сколь поэта не возноси –
Его высь, – «иже в небеси»,
Ну, а тело – в земле.

Он из самых последних жил
Не для славы и пел, и жил.
Среди общей словесной лжи
Он себя сохранил.
И на круче без удержи
Все накручивал виражи,
Видно мало нас учит жизнь,
Тот убит, кто раним.

Совпадая с фамилией,
Наказуя и милуя,
Вверх стремился он с силою,
Что не выразить мне.
Но как ведется в святой Руси,
Сколь поэта не возноси –
Его высь, – «иже в небеси»,
Ну, а тело – в земле.
1980