|
Известно ли Вам, о мой друг, что в Бретани Нет лучше – хоть камни спроси! – Нет лучше средь божьих созданий Графини Эллен де Курси? Все, что творится в мире, Мы видеть и слышать должны, Для этого нам добрым богом Глаза и уши даны. Из замка она выплывает, как лебедь, К подъемному мосту идет. Солнце смеется в небе. Нищий стоит у ворот. Но если случится – излишне Остер и зорок глаз, Тогда это значит – Всевышний Хочет помучить нас. Влюбленные очи поднять не дерзая, За ней юный паж по следам, А также собака борзая – Любимица доброй madame. Мы знаем – не редко собака Любимого друга честней, И приятно любить собаку – Никто не ревнует к ней! Скажу Вам, что нищий был молод и строен И – был он слеп, как поэт. Но – разве слепой не достоин Внимания дамы, – нет? Слепой завидует зрячим. О, если б он знал, сколько мы В душе нашей тайно прячем Тяжелой и страшной тьмы! Вздрогнуло сердце графини, в котором Любовь обитала всегда, Бретонка окинула нищего взором: «Достоин внимания, да!» У всех есть мысли сердца, – У льва, у тебя, у змеи. Но – кто эти мысли знает? И – знаешь ли ты свои? И вот говорит она нищему: «Слушай! С тобою – графиня Эллен! Мне жаль твою темную душу. Чем я облегчу ее плен?» Когда ты почувствуешь в сердце Избыток меда иль яда, Отдай его ближним скорее – Зачем тебе лишнее надо? Madame, – отвечает ей нищий покорно, – Моя дорогая madame Все дни моей жизни черной За Ваш поцелуй я отдам!» О правде красивой тоскуя, Так жадно душой ее ждешь, Что любишь безумно, как правду, Тобой же рожденную ложь. «Мой маленький, ты отвернись немного, – Сказала графиня пажу, – Для славы доброго бога Я скромность мою не щажу!» Как всё – и женщина тоже Игрушка в божьих руках! Подумаем лучше о детях, О ласточках, о мотыльках. Слепой обнимает стан гордой графини, Устами прижался к устам, Туманится взор ее синий, Сгибается тонкий стан. Друзья! Да здравствует счастье! Что ж, – пусть его жизнь только миг! Но мудрости в счастье больше, Чем в сотне толстых книг. Тут гордость графини вдруг страсть одолела. Румяней вечерней зари, Бретонка пажу повелела: «Этьен, о дитя, не смотри!» Враги наши – чорт и случай – Всегда побеждают нас, И так ты себя не мучай – Греха неизбежен час! Потом, поднимаясь с земли утомленно, «Убей» – приказала пажу. И радостно мальчик влюбленный Дал волю руке и ножу. Кто пьет из единой чаши Любовь и ревность вместе, – Тот неизбежно выпьет Красный напиток мести. Вот, влажные губы платком стирая, Графиня сказала Христу: «Тебе, повелитель рая, Дала я мою чистоту!» О том, куда ветер дует, Нам честно былинка скажет, Но то, чего женщина хочет – Сам бог не знает даже! А мальчика нежно и кротко спросила: «Не правда ли, как я добра? О чем же ты плачешь, милый? Идем, нам домой пора!» Любовь возникает, как пламя, И мы, сгорая в нем, Чудесно становимся сами Прекрасным и ярким огнем. Он ей не ответил, он только беретом Смахнул капли слез со щек, Но тяжкого вздоха при этом Этьен удержать не мог. Мы щедро жизнь одаряем! Ведь каждый в нее принес Немножко веселого смеха И полное сердце слез. Нахмурила черные брови бретонка И, злые сдержав слова, Сбросила с моста ребенка В зеленую воду рва. Если мы строго осудим Всех, кто достоин кары, – Мы счастливей не будем, Но – опустеет мир старый! И вновь свои гордые, синие очи Эллен в небеса подняла, «Будь мне судьею, отче, Будь добр, как я была!» Мы знаем: грехи красоток – Не больше, как милые шутки. А бог – так добр и кроток, А он такой мягкий и чуткий! Ночью графиня, позвав аббата, Рассказала грехи свои. И были с души ее сняты Грехи за пятнадцать луи. Все, что творится в мире, Мы видеть и слышать должны, Для этого нам добрым богом Глаза и уши даны. Все это для мира осталось бы тайной, Не знал бы об этом свет, Но – в лепту попало случайно Девять фальшивых монет. Но если бывает – излишне Остер и зорок глаз, Тогда это значит – Всевышний Хочет помучить нас. И вот, раздавая их бедным вилланам, Монах позлословить рад – Нескромность его и дала нам Одну из прекрасных баллад. Мучительны сердца скорби, – И часто помочь ему нечем, – Тогда мы забавной шуткой Боль сердца успешно лечим! 1896
|