|
Уныние и сумрачность зимы, Пустыня неприветливых предгорий, В багряной смушке дальние холмы, А там, за ними, – чувствуется – море. Там хлябь и мгла. Угадываю их По свежести, оттуда доходящей, По туче, в космах мертвенно-седых, Вдоль тех хребтов плывущей и дымящей. Гляжу вокруг, остановив коня, И древний человек во мне тоскует: Как жаждет сердце крова и огня, Когда в горах вечерний ветер дует! Но отчего так тянет то, что там? – О море! Мглой и хлябью довременной Ты все-таки родней и ближе нам, Чем радости всей этой жизни бренной! 1925
|