|
В тот год, когда господь сурово Над нами длань отяготил, Я, в жажде сумрачного крова, Скрываясь от лица дневного, Бежал к бесстрастию могил. Я думал: божескую гневность Избуду я в святой тиши: Смирит тоску седая древность, Тысячелетних строф напевность Излечит недуги души. Но там, где я искал гробницы, Я целый мир живой обрел. Запели, в сретенье денницы, Давно истлевшие цевницы, И смерти луг – в цветах расцвел. Не мертвым голосом былины, Живым приветствием любви Окрестно дрогнули долины, И древний мир, как зов единый, Мне грянул грозное: Живи! Сквозь разделяющие годы Услышал я ту песнь веков, Во славу благостной природы, Любви, познанья и свободы, Песнь, цепь ломающих, рабов. Армения! Твой древний голос – Как свежий ветер в летний зной! Как бодро он взвивает волос, И, как дождем омытый колос, Я выпрямляюсь под грозой! 1915
|