Из дремучего леса попавши в Царьград,
после тягот большого хожденья
любовались славяне на пышный обряд
византийского богослуженья.

В облаченье богатом служил патриарх,
пели певчие, свечи горели...
На Руси, на днепровских лесных берегах
не бывало такого доселе.

И не то чтобы, храм увидавши Христов,
новой верой они просвещались,
но, своих вспоминая богов и волхвов,
застыдились они, засмущались.

Здесь, в царьградской Софии, столпы и резьба,
столько мрамора и позолоты.
Там Перун деревянный, простой, как изба,
и такой же топорной работы.

И коль верить рассказу, вернувшись назад,
так Владимиру-князю сказали:
«Или ты нам из Киева сделай Царьград,
или нас поминай, князь, как звали».

И, услышав их речи, Владимир Святой
повелел християнство прияти,
как о том Алексей Константиныч Толстой
повествует в известном трактате.
1981