|
Создавшееся положение даёт
возможность англо-американской
дипломатии... обеспечить мир в
Тихом океане и порядок в Китае.
(«Дейли телеграф»)
|
У Крылова-старика
Есть басня, где два мужика
Исходят в смешном якобы разговоре,
Что будет война вскоре:
«Война с Китаем:
Наш батюшка велел взять дань с китайцев чаем!»
А по сему случаю Фоме: – «Вы знаете Фому?
Забреют лоб ему!»
Фомка, разумеется, в кручине:
Война по неизвестной причине,
Погонят Фомку неизвестно куда.
Так было в прежние года.
Шли Фомки, как бараны,
Покорять чужие страны.
Полезли б на чужую планету,
Да доступа к ней нету.
Царь да начальство знало,
Куда баранов гнало:
«Ну-ка, что ж? В Китай, так в Китай.
Катай!»
Где только солдатских костей не насеяно.
Где солдатского праху не развеяно!
Умирали Фомки
И фомкины потомки
До недавних дней,
Пока сделались умней:
Царя-батюшку спровадили к чертям на службу,
А с китайцами вступили в дружбу,
Вот с теми, которым чинили беду
В тысяча девятьсотом году.
Да вот что досадно:
У друзей чтой-то неладно:
Душат друзей, за горло их беря.
Грабители почище «батюшки-царя».
Барахтаются друзья в борьбе с иностранцами,
Богатыми англичанами да американцами.
И кряхтит сочувственно не один русский Фома:
– Вот они, бур-р-жуи, язви их чума!
Не дают китайцам покою.
Да их бы живою рукою
На наш образец,
И делу конец!
Хочет подбодрить китайцев Фомка,
Да китайский язык-головоломка.
Но есть у Фомки два слова чудотворных,
Крепких, огневых, задорных,
Гремящих кличем революционным
Над китайским народом пятисотмиллионным,
И понимает весь Китай эти слова:
– Ленин!.. Москва!
Говорит один буржуй другому, вздыхая:
– Недобрым ветром тянет из Шанхая!
Не превратился бы ветер в ураган!
Вот вам и Тихий океан!
Англо-американские буржуи такие сердобольные
Да такие богомольные.
Стали они делать е давних пор
На китайцев напор,
Напирали с моря и с суши,
«Спасали их души»,
Обращали по особому манеру
«В христианскую веру».
Посылали попов. Попы открывали школы,
Где изрекали евангельские глаголы.
На первом пароходе приезжали святые отцы.
На втором пароходе – купцы.
А на третьем – солдаты для их «охраны»,
Потому – «варварские страны»,
Но чем больше «варварских» китайцев просвещали,
Тем больше китайцы нищали
И, пропитанные духом незлобия,
Теряли в нищете облик человеческого подобия.
Попы их травили опиумом религиозным,
А купцы – опиумом наркозным.
Одни, травили «душу», другие – тело. –
Общее «культурное» дело!
Двойной паутиной Китай обматывали,
А потом из него жилы выматывали.
И тих был стон раба-великана
На берегу Тихого океана,
Нет горестней картины.
Мы сами еле ушли от такой паутины.
Напоминать не надо: мы все свидетели,
Как англо-американские благодетели
Пыталися нас к китайцам припречь..
Но об этом долгая речь.
Мы оказались лошадкою
С крайне брыкливой повадкою:
Те, что её взнуздать пыталися,
Многих зубов не досчиталися
И отскочили со сломанным кнутом.
Но об этом как-либо потом.
Сейчас усладимся картиной иною:
За китайской стеною
Богатырь-народ пятисотмиллионный,
Досель тихостонный,
Огретый вражьим бичом,
Гневно двинул плечом
И голосом зычным –
Для вражьего слуха таким непривычным-:
Прогремел, раздражённый и злой:
– Долой!.. Лиха беда – начало.
Первое слово прозвучало.
Сжалась мускулистая рука:
Угадывать сроки трудненько пока,
Но недолго ждать – можно сказать заране:
Будет буря в Тихом океане.
1925
|