|
Бабка с печки: «Ох-ох-ох! Ох-ох-ох! Ох-ох-ох! Как народ стал нынче плох. Вот как плох! Вот как плох! Молодые-то дурят, Все дурят, Все дурят И невесть что говорят, Говорят, Говорят, А молодки – престо срам, Просто срам, Просто срам, Позабыли божий храм, Божий храм, Божий храм. В праздник в храме – ни одной, Ни одной, Ни одной, Все пошло на лад иной, На иной, На иной. Мужики гуськом в Совет, Ох, в Совет, Ох, в Совет, А бабенки – айда вслед, Айда вслед, Айда вслед! Те заспорят меж собой, Меж собой, Меж собой, А бабенки – вперебой, Вперебой, Вперебой. Стыд и страх им – трын-трава, Трын-трава, Трын-трава: Забирают все права, Все права, Все права. Заведет бабенка речь, Бабью речь, Бабью речь, Так мужик ей не перечь, Не перечь, Не перечь! Дура-баба с ним равна, С ним равна, Всем равна. Ох-ти, боже, времена, Времена, Времена! То ли дело в старину, В старину, В старину: Муж как зыкнет на жену, На жену, На жену, Да кнутом-от щелк-пощелк, Щелк-пощелк, Щелк-пощелк, – Смотришь, баба – просто шелк, Просто шелк, Просто шелк! Что с ней хочешь, то твори, То твори, То твори, Потому что – не дури! Не дури! Не дури! Да живи, как бог велел, Бог велел, Бог велел! Мой-от Клим мне век заел, Век заел, Век заел! Помер... Вечный упокой, Упокой, Упокой! Кровопивец был какой, Вот какой, Вот какой! А чтоб я ему...ни-ни, А ни-ни, А ни-ни! Жили так-то мы ль одни? Мы ль одни? Мы ль одни? Стало, есть такой закон, Есть закон, Есть закон, – Повелось так испокон, Испокон, Испокон. А теперь пошел народ, Ну ж народ, Ну ж народ!..» Бабка сонно крестит рот, Крестит рот, Крестит рот И бормочет до утра, До утра, До утра: «Ох, стара уж я, стара, Ох, стара, Ох, стара! Помирать, никак, пора!..» Да, пора, – Да, пора! 1920
|