|
Свежак надрывается. Прет на рожон Азовского моря корыто. Арбуз на арбузе – и трюм нагружен, Арбузами пристань покрыта. Не пить первача в дорассветную стыдь, На скучном зевать карауле, Три дня и три ночи придется проплыть – И мы паруса развернули... В густой бородач ударяет бурун, Чтоб брызгами вдрызг разлететься; Я выберу звонкий, как бубен, кавун – И ножиком вырежу сердце... Пустынное солнце садится в рассол, И выпихнут месяц волнами... Свежак задувает! Наотмашь! Пошел! Дубок, шевели парусами! Густыми барашками море полно, И трутся арбузы, и в трюме темно... В два пальца, по-боцмански, ветер свистит, И тучи сколочены плотно. И ерзает руль, и обшивка трещит, И забраны в рифы полотна. Сквозь волны – навылет! Сквозь дождь – наугад! В свистящем гонимые мыле, Мы рыщем на ощупь... Навзрыд и не в лад Храпят полотняные крылья. Мы втянуты в дикую карусель. И море топочет как рынок, На мель нас кидает, нас гонит на мель Последняя наша путина! Козлами кудлатыми море полно, И трутся арбузы, и в трюме темно... Я песни последней еще не сложил, А смертную чую прохладу... Я в карты играл, я бродягою жил, И море приносит награду, – Мне жизни веселой теперь не сберечь – И руль оторвало, и в кузове течь!.. Пустынное солнце над морем встает, Чтоб воздуху таять и греться; Не видно дубка, и по волнам плывет Кавун с нарисованным сердцем... В густой бородач ударяет бурун, Скумбрийная стая играет, Низовый на зыби качает кавун – И к берегу он подплывает... Конец путешествию здесь он найдет, Окончены ветер и качка, – Кавун с нарисованным сердцем берет Любимая мною казачка... И некому здесь надоумить ее, Что в руки взяла она сердце мое!.. 1924
|